Ересей посрамитель

Жития треволнения, и мятеж мирский, и страстная взыграния в ничтоже вменив, пустынный гражданин показался еси, многих быв наставник, Иосифе преподобный, монахов собратель и молебник верен, чистоты рачитель, моли Христа Бога, спастися душам нашим.

Житие преподобного Иосифа Волоцкого во всем похоже на жития сонма русских преподобных, которые составляют славу Русской Православной Церкви, служат и поныне примером благочестия, предстоят за всю русскую паству пред Престолом Божиим. Но есть в его земном жизненном пути и такие моменты, которые вызывали споры как при жизни его, так и после его кончины - споры настолько ожесточенные, что порой даже ставилась под сомнение правомерность причисления его к лику святых. И едва ли не главной причиной этих споров была его непримиримая позиция в борьбе с еретиками.

Мы не берём на себя миссии защищать Преподобного от этих нападок - святость его не нуждается в доказательствах и подтверждениях. Тем не менее, необходимо разъяснить всю неправоту тех, кто осмеливался и осмеливается порочить память Святого к смущению людей,
недостаточно сведущих как в церковной, так и в гражданской истории.

При внимательном взгляде на события, связанные с борьбой против ереси, видно, сколь спасительной для Русской Православной Церкви и Русского православного государства была деятельность преподобного Иосифа, сколь опасной она была для врагов Православия и государственности, и всё это объясняет, чьим орудием являются неправые обвинители богомудрого старца.

Рубеж XV-XVI веков был для Русской земли временем сложным и неспокойным. Ровно через век после великой Куликовской битвы, 11 ноября 1480 года произошло знаменитое Стояние на Угре. Подойдя к реке Угре, татарский хан Ахмат не решился вступить в битву с войсками Великого князя Московского Ивана III и удалился, явив таким образом своё согласие с независимым положением противника. Тем временем Речь Посполитая не оставляет своих постоянных претензий на западные русские земли. Да и полной уверенности в том, что угроза со стороны татар полностью отошла в прошлое, ещё нет, что потом подтвердится столкновениями с Казанскими, Астраханскими и Крымскими ханами. Внутри государства ещё очень сильны центробежные тенденции: то один, то другой из удельных князей, в том числе ближайшие родственники Великого князя, предъявляют права на самостоятельность даже в центре Русских земель. В этих условиях поддержание стабильности во всех сферах общественной, государственной и религиозной жизни страны становится вопросом её исторического выживания.

Надо отметить, что религия, вера в эту эпоху занимала особое место не только в частной жизни личности, но в общественной жизни государства. Всего сто лет прошло с тех пор, как преподобным Сергием Радонежским была вызвана к жизни идея о борьбе против татаро-монгольского ига как о борьбе за свою религиозную самостоятельность, за Православие против "агарян". Защита западных рубежей была сопряжена с противостоянием "латинянам и папежницем". Национально-культурная независимость государства не просто была неотделима от независимости религиозной, но именно и мыслилась как таковая.

Уже вызревала идея о Москве как Третьем Риме, которая к середине XVI в. практически превратилась в государственную идеологию.
И вот на таком напряженном этапе исторического пути впервые в истории Руси начинаются религиозные нестроения, ереси.
Сначала, ещё в эпоху преподобного Сергия Радонежского, в северо-западных землях, в первую очередь во Пскове, появляется ересь стригольников. Едва удалось подавить эту опасность, как приходит новая ересь, получившая в русской исторической науке наименование новгродско-московской ереси, или ереси жидовствующих. Сразу стоит отметить, что название ереси "жидовствующие" с этническим понятием связано лишь отчасти, ибо во главе этого движения стояли все же чистокровные русские: дьяк Федор Курицын и попы Алексей и Денис. Религиозная составляющая ортодоксального иудейства в ней едва ли четко просматривается. Сам термин "жидовство" толковался в Древней Руси достаточно широко, под него могло подойти почти любое "неправославие". Историк XIX века А.И. Сервицкий, изучавший ереси, в том числе и новгородско-московскую, пишет, ссылаясь, правда на несколько более ранний документ (XII в.): "Название "жидовская вера" у нас относили и к папистам, а латинскую литургию, совершаемую на опресноках, прямо называли жидовскою".

Однако неоспоримо доказана связь новгородско-московскои ереси с сектой караимов, исповедовавших иудейство на доталмудической основе. Литература, бытовавшая в среде еретиков, подробнейшим образом изучена с этой точки зрения. Именно этот "караимский след" выводится и из досконального изучения "Сказания на новгородские еретики" преподобного Иосифа Волоцкого. Влияние этой же секты усмотрено и в предшествующей ереси стригольников. Однако все же возникает вопрос: почему некая иудейская секта имела такой успех в традиционно-православной стране? Что так привлекло достаточно широкие слои русского общества к этому учению? Ведь преподобный Иосиф отмечает интерес к лжеучению не только среди тех, кого в наше время назвали бы "интеллектуальной элитой", но и среди "простых". Что заставляло ещё недавно православно веровавших повергать иконы и кресты в отхожие места и творить прочие кощунства? Загадка этого странного интереса и не менее странного поведения едва ли разгадана и по сей день.

Хронология событий, связанных с развитием ересей как стригольников, так и жидовствуюших, весьма подробно рассмотрена и в русской, и в советской историографии. Однако самая суть учения еретиков, их догматические и идейные позиции представлены довольно смутно даже в таких фундаментальных трудах, как исследование Н.А. Казаковой и Я.С. Лурье "Антифеодальные еретические движения на Руси XIV-XVI вв.", где опубликовано много источников по истории той и другой ереси. Как источники по истории ереси в основном используются полемические произведения против еретиков, которые, к сожалению для историка, еретическое учение только критикуют, но не излагают. Причем, критикуют со всем свойственным эпохе полемическим задором, а следовательно, не совсем безпристрастно. Кроме того, исследователями были выявлены произведения одного из главных проповедников ереси, дьяка Федора Курицына, такие как "Лаодикийское послание" и "Повесть о мутьянском воеводе Дракуле", к которым мы обратимся ниже. Уже современники заметили сходство между ересями стригольников и "жидовствующих".

Святитель Геннадий Новгородский в своем послании "Владыце Прохору Сарскому" называет представителя новой ереси стригольником. Подозреваемый в ереси Захар чернец не причащается, объясняя это тем что: "А у кого, деи, ся причащати? Попы, деи, по мзде ставлены, а митрополит, деи, и владыкы по мзде же ставлены. " "... И аз познал, что стригольник", - утверждает святитель Геннадий. Он же в Послании Собору епископов (октябрь 1490 г.) свидетельствует о том, что "Покрыты же суть онех еретик клятвою укоризною маркианския и месалианския...", "... Да что есть ересей месалианских, то все они мудрствуют..." " Столь настойчивое сравнение жидовствующих с мессалианами – дуалистической ересью IV века, и другой, также дуалистической, но более ранней (II век) маркианской ересью, естественно, не осталось незамеченным учеными. "Мессалианство - термин, которым обличительная литература обозначала обычно болгарскую ересь богомилов. Ту же характеристику ереси, как в первую очередь мессалианство, и лишь во вторую очередь - жидовство, мы встречаем и в раннем «Сказании о ереси наугородския" (РИБ, т. VI, № 166, стб. 187-788 прим. 2)» Однако далее констатации этого факта, как правило, анализ учения еретиков, а главное, той опасности, которую они представляли для Московского государства, у светских историков повествование не идет. Тем не менее, для богословов - борцов с ересью этот признак был одним из основополагающих.

Не претендуя ни в коей мере на сравнительный анализ разных дуалистических ересей или на исследование их генеалогии
и типологии, остановимся вкратце лишь на тех чертах, которые нам кажутся наиболее важными. Название ереси "месалиане" или "мессалиане" в переводе с сирийского обозначает молящиеся, по-гречески евхиты, и другое наименование - энтузиасты - было дано еретикам по одному
из их основных признаков. Казалось бы, что такого еретического содержится в самом факте молитвы? Однако много тонкостей существует и в подходе к молитве, и в осознании её места в духовной жизни. Там, где молитва подменяет собой даже таинства Церкви, есть повод задуматься о правомерности такой постановки вопроса. Мессалианствующие монахи, вместо того, чтобы оставаться в монастырях, шатаются по улицам и городам, проповедуют презрение к таинствам и церковной иерархии, уводят с собой в бродячую жизнь женщин или живут вместе с ними в монастырях и смущают верных... - "мостик" к расцветшим позже павликианству и богомильству. Современные ученые признают, что впервые о связи богомилов и мессалиан сказано у Евфимия Зигабена (1118), византийского богослова, автора большого труда по истории ересей. Зигабен одной из основных общих черт этих ересей считает мысль о присутвии демона в каждом из людей, то есть именно одну из главных дуалистических идей. Действительно, основное положение учения мессалиан - обитание после грехопадения Адама в каждом человеке демона с самого момента его рождения. Демон владеет существом человека ипостасно или сущностно и толкает его к природному злу. Корни этого учения могут восходить не только к дохристианскому гностицизму, но и к талмудическому иудаизму (что для нас особенно важно применительно к ереси жидовствующих). По-видимому, это положение было развито и далее, вплоть до утверждения, что демон обладает человеком даже до рождения, что было характерно и для богомилов. Следовательно, по мнению еретиков, и тело самого Господа, принятое Им от Марии Девы, было изначально полно демонов, так что Ему пришлось до своего "облачения в тело" сначала изгнать бесов. Крещение, отсекающее грехи, но не уничтожающее корни их, не в силах изгнать беса, завладевшего человеком. После крещения, как считали еретики, человек остается смешанным с грехом, как и ранее. Следовательно, крещение безполезно, как и другие таинства. Сатану следует почитать, чтобы он не причинил вреда. Одна лишь молитва может изнать демона, при условии непрерывности её и прилежания, ибо она уничтожает корни греха. Изгнание демона, физически обитающего в человеке, осуществляется физическими же способами - харканием и плеванием. Человек, освобожденный от беса, принимает ипостась Духа Святого. Душа испытывает при этом такое же чувство, словно жена, соединяющаяся с мужем. Дух, обитающий в человеке, делает его духовным, то есть обладающим особыми дарованиями: видеть грех и благодать, сподобляться откровений и видений, пророчествовать. Присутствие Святого Духа сообщает человеку безстрастие, делает его совершенным в этой жизни. Мессалианин мог называть себя пророком, христом. Став безстрасным, человек не нуждается более ни в посте, ни в бдении, ни в аскетических упражнениях, необходимых для обуздания тела. Даже плотская распущенность допустима, ибо совершенный всё совершает безстрастно. Будучи схваченными, еретики без "зазрений совести" анафематствовали свое учение или вождей, к которым были глубоко привязаны. Благодаря приобретенному безстрастию такое поведение считалось морально допустимым. Кстати, то же самое делали и богомилы, когда бывали уличены в ереси. (Кстати, упоминавшиеся выше караимы также обладали достаточно развитыми способностями к мимикрии ради самосохранения секты.)

Таковы краткие характеристики мессалианской ереси, именем которой характеризовали ересь жидовствующих современные ей богословы.
Итак, современники видели в ереси жидовствующих признаки двух предшествующих ересей: в широком смысле - мессалианства,
в более же узком, отечественном варианте - стригольничества. Поэтому следует сказать несколько слов и о полемике со стригольниками,
как о предыдущем этапе борьбы с ересями на Руси.

Тогда ещё ересь была на Руси новостью, православные писатели только учились самостоятельно полемизировать с конкретными "своими" еретиками, а не просто приводить в качестве аргумента святоотеческие полемические сочинения. Среди этих произведений наиболее значимым, с нашей точки зрения, является послание святителя Стефана Пермского, выдающегося православного богослова и просветителя, друга и сомолитвенника преподобного Сергия Радонежского. Послание называется "А сие списание от правила святых апостол и святых отец, дал владыце наугородскому Алексею Стефан владыка Перемыский на стриголникы». Начинается оно с повествования о грехопадении Адама и Евы, а далее говорится: «Стригольник же противно Христу повелевает, яко от древа животнаго, от причащения удалятися, яко древо разумное показал им писание книжное..." Для либерально-демократического историка это довод в пользу еретиков: проповедуют, мол, сознательное отношение к Священному Писанию в противовес узкодогматическому.

Однако самого святителя Стефана никак нельзя упрекнуть в мракобесии и стремлении пресечь свободу мысли и интеллектуального развития паствы. Он, переводя Евангелие и Богослужение на коми-пермяцкий язык, на пять столетий предвосхитил аналогичные труды русских просветителей-миссионеров второй половины XIX века. И тем не менее, в его послании четко противопоставлены "древо животное" и "древо разумное". В представлении историков либерального толка, а впоследствии и советских ученых, "древо разумное" было неким синонимом свободы мысли и свободы совести, а еретики, следовательно, воспринимались как некое свежее течение в застойной и затхлой атмосфере схоластического и нетворческого богословия этой эпохи, борцы за свободу, представители угнетенных демократических низов. Так ли это на самом деле? Абсурдность этой точки зрения ясна каждому, кто хоть немного понимает славянский текст Священного Писания.

"Древо разумное" называется еще и древом "познания добра и зла". Значение слова "познать" двойственно -1. узнать, получить сведения: "еда познана будут во тьме чудеса твоя" (Пс 87, 13) и 2. совокупиться (с женщиной) (гебраизм): "Адам же позна Еву жену свою..." (Быт 4.1).19
Таким образом познание, в том числе и зла, воспринимается не только как вполне безобидный процесс получения сведений, но и как сознательное глубокое соединение с предметом познания, способное принести некий плод. Для любого человека, знакомого хотя бы с азами аскетической практики, опасность этого процесса очевидна. Восприятие зла как самостоятельной силы, действующей в мире, а не просто как отстутсвия добра, как противоположности добру, характерно для всех так называемых дуалистических ересей. И здесь важно напомнить, что именно эта черта, в полемической литературе называемая мессалианством по имени одной из разновидностей этих ересей, выделяется как основополагающая в новгородско-московской ереси. Все остальные аспекты ереси - и "неправомыслие" по поводу догмата о Троице, и хула на Божию Матерь и святых, и отрицание икон, монашества, иерархии, и хульные суждения о конце света, и антиклерикальные мотивы - это все лишь следствия этого главного смыслового ядра.

Дуализм, отводящий темному, злому сатанинскому началу роль в сотворении и существовании видимого мира, равную по важности
миссии начала Божественного, светлого, в основе своей несет разрушительную силу. Сама идея раздвоения уже противоречит идее целомудрия в славянском понимании этого слова, т.е. целостного мировоззрения, целостного предствления о мире. Не имея же этого целостного представления о мире, человек не может видеть внутреннюю, промыслительную логику событий, и не стремясь к подлинному целомудрию - не имеет смирения, чтобы понести это непонимание, а потому он оценивает все события исключительно со своей эгоистической точки зрения - личной, семейной, родовой, сословной, классовой, узко-национальной.

Отсюда проистекают и всевозможные разрушительные по отношению к Церкви и государству тенденции, всегда присутствующие в учениях дуалистических ересей. Отрицает ли все сказанное изложеную выше "караимскую концепцию" в изучении ереси жидовствующих? Ни в коей мере. Уже в середине X века в караимской среде достаточно отчетливо проявляется мысль о том, что Бог не является единственным Творцом всего сущего: "Самой оригинальной мыслью Нагавенди [второго по хронологии теоретика караимского учения - Т.С.] было его утверждение, что Бог сотворил особого ангела, посредством коего была создана вселенная, и этот же ангел продолжает управлять материальным миром без участия первоначального Творца".

Налицо опять-таки дуалистическая составляющая. Можно предположить, что именно она и была той наживкой, благодаря которой русское православное общество так легко попалось на удочку этой ереси. Даже в наши дни любой, кто хорошо знаком с приходской практикой, знает, во-первых, сколько "скрытого", "неосознанного" дуализма таится во всевозможных околоцерковных суевериях необразованной части паствы, и насколько тот же дуализм проявляется в "высокодуховных" интересах паствы «интеллектуальной». Первыми движут как стремление каким-то "практическим", то есть обрядовым, ритуальным способом решить вопросы, которые решаются только сложным путем покаяния и очищения души, так и примитивное желание "на всякий случай" "не портить отношения" с темной силой.

Вторых же привлекает соблазн "тайного знания", особой власти (им непонятно, что мнимой), которая связана с "заигрыванием" с демоническим началом. Отсюда проистекает и пренебрежение к Таинствам. Одни предпочитают им буквалистское соблюдение обрядов - как правило надуманных, другие стремятся к изучению духовной литературы самых разных толков, без рассуждения о том, насколько она полезна для спасения души. При этом любой достаточно хорошо организованный внешний стимул может побудить людей проявить повышенный интерес к неправославному учению в ущерб традиционной православной вере. И именно такие серьезные богословские произведения, каким был для своего времени "Просветитель", могут противостоять обеим этим отрицательным тенденциям в духовной жизни достаточно большого количества православной паствы.

Борьба с новгородско-московской ересью, как мы знаем из множества исторических сочинений, была затруднена тем, что лжеучение проникло в самые верхи светской и церковной власти. Привержены ему были сноха Василия III Елена Волошанка, её сын Дмитрий и даже митрополит Московский Зосима покровительствовал еретикам. Поэтому особо важной становится богословская полемика вокруг ереси - двум самым активным деятелям этой полемики: архиепископу Новогородскому Геннадию и игумену Волоцкому Иосифу приходилось настойчиво разъяснять опасность еретического мудрования. В полемике принимал участие и другой выдающийся подвижник той эпохи – преподобный Нил Сорский.

Судя по содержанию посланий, для богословов важнее было достичь трех целей: во-первых, уяснить для себя суть ереси и её опасность; во-вторых, предостеречь от увлечения ересью богословски необразованное большинство своей паствы; и, главное, в-третьих - убедить сильных мира сего в неправоте и опасности ереси. А опасность была совершенно реальной: иудейская секта, основным местом пребывания которой была мусульманская Османская империя; секта, которая была распространена в европейских странах вплоть до Литвы, и при этом несла в себе дуалистические идеи, действительно была очень опасна для Руси, только начавшей крепнуть после тяжких исторических испытаний.

Бурная богословская полемика принесла определенные плоды: государственная власть наконец-то осознала опасность ереси и против еретиков были приняты решительные меры. В октябре 1490 года по общему требованию духовенства открылся Собор. Еретики были осуждены и прокляты, некоторых сослали в заточение, а других для наказания отправили в Новгород к архиепископу Геннадию. Однако этим ересь не была сломлена и продолжала распространяться: ведь на русском первосвятительском престоле находился сторонник ереси, а при великокняжеском дворе жидовствующие сохраняли прежние позиции. Преподобный Иосиф, святитель Геннадий, епископ Нифонт и другие архипастыри продолжали полемику с ересью, и 17 мая 1494 г. Зосима вынужден был оставить первосвятительский престол. Но, несмотря на это, влияние жидовствующих по-прежнему пронизывало все слои придворной знати. Борьбу с распространением ереси осложняло и то, что до конца XV века на Руси Ветхозаветные книги бытовали только в богослужебных сборниках - Паримийниках, а полного свода книг Священного Писания не было. Между тем, как отмечает святитель Геннадий в послании к Иоасафу Ростовскому, жидовствующие использовали искаженные списки, что помогало им прельщать своих адептов соблазном "тайного книжного знания". Несомненно, это в значительной мере и подвигло святителя Геннадия на со- вершение грандиозного труда - создание Русской Библии, то есть сведение воедино исправных списков Священного Писания и перевод недостающих книг Библии на церковнославянский язык с древних неповрежденных текстов.

Торжество еретиков продлилось недолго. Политическая расстановка сил изменилась. Великий князь утвердился в идее преемственности Руси от Византии, вследствие чего его вторая супруга, византийская царевна Софья Палеолог, и её сын Василий с 1499 получили превосходство над невесткой Еленой Волошанкой, женой рано умершего сына от первого брака, Иоанна, и внуком Дмитрием, связанными с еретиками. Удаление с политической сцены после 1500 г. Федора Курицына, который до этого занимал важный государственный пост, способствовало дальнейшему разгрому ереси. В 1503 г. Иоанн III покаялся в прежней слабости к еретикам и просил у духовных лиц прощения. В конце 1504 г. был созван новый собор против еретиков. Собор этот определил, в том числе, и внести анафему еретикам в чин Торжества Православия.

Государство, благодаря просветительской деятельности богословов, осознало, наконец, всю опасность ереси для своей целостности и стабильности и приняло адекватные меры вполне в духе той эпохи. 16 слов и посланий преподобного Иосифа Волоцкого, как направленных непосредственно против ереси, так и просто разъясняющих основные догматы Православия в противовес учению еретиков, уже после его кончины были собраны его учениками в единую книгу, бытовавшую под названием "Просветитель" в русской рукописной книжной традиции.

«Просветитель»